Серийные убийства в странах Европы. Хроники подлинных уголовных расследований - Алексей Ракитин

Одно из основных правил расследования серийных убийств заключается в том, чтобы обращать максимальное внимание на самые первые нападения, поскольку обычно в этих эпизодах жертвами оказываются лица, хорошо знакомые преступнику, либо преступления эти осуществляются в местах, ближе всего расположенных к его месту проживания (или работы). Кроме того, именно в первых нападениях неопытный ещё серийный убийца допускает больше всего ошибок. Поэтому в последней декаде апреля 1998 г. целевая группа поставила задачу ещё раз тщательнейшим образом проверить все связи расстрелянных семейных пар (т. е. Паренти-Скотто и Солари-Питто).

Сотрудники полиции пошли «мелким чёсом», предъявляя родственникам и знакомым убитых в октябре 1997 г. людей полицейские рисунки «Лигурийского Монстра» и подробно описывая этого человека: одевается он так-то… говорит так-то… машина вот эдакая… И уже 26 апреля 1998 г. никак не связанные между собой люди назвали полицейским одного и того же человека, в точности соответствовавшего описанию.

Звали его Донато Биланча (Donato Bilancia). Этот человек был знаком правоохранительным органам, за ним тянулся шлейф разнообразных правонарушений, незначительных, правда, по размеру ущерба. Ещё в 1966 г., в возрасте 15 лет, юный Донато угнал мотороллер. Тем не менее, никаких серьёзных насильственных преступлений за ним не числилось.

Донато Биланча (фотографии разных лет).

Донато взяли под скрытое наблюдение. Было решено получить его биоматериал, дабы выделить ДНК и сравнить с ДНК из спермы, найденной на одежде Марии Анжелы Рубино.

Оперативники, следившие за Биланча, подобрали 4 окурка выкуренных им сигарет. Взяли и бумажный стаканчик, из которого Донато пил кофе.

Вечером 5 мая, во вторник, из криминалистической лаборатории пришёл ответ: ДНК, выделенный из фильтров сигарет и слюны, оставленной на краю бумажного стаканчика, вне всяких сомнений происходит от того же самого человека, что оставил свою сперму на одежде Рубино. Вероятность случайного совпадения составляла 1 к 7 миллиардам мужчин, но столько мужчин не проживало на планете. Ещё была возможность неопределённости в том случае, если донор имел брата – однояйцевого близнеца, но это был явно не случай Биланча. Так что дело можно было считать закрытым!

27 и 28 апреля 1998 г. оперативники, осуществлявшие скрытое наблюдение за Донато Биланча, подобрали 4 выкуренных им сигареты. Без промедления эти предметы (ещё не улики!) были направлены на молекулярно-генетическую экспертизу.

Имелся великий соблазн взять «Лигурийского Монстра» прямо вечером 5 мая в его собственной квартире, но в этом случае нельзя было полностью исключить возможность перестрелки, самоубийства или какого-то иного нештатного развития событий. Биланча был опытным преступником, у него в доме могли существовать какие-то заготовки на случай внезапного визита полиции.

Было решено подождать до утра следующего дня. Наверное, у всех, причастных к расследованию этого дела, ночь с 5 на 6 мая была самой долгой в жизни!

Около 11 часов 6 мая Донато вышел из дверей своего дома на проспекте Леонардо Монтальдо (via Leonardo Montaldo) в районе Марасси (Marassi) на севере Генуи. К нему тут де подошли энергичные мужчины с короткими стрижками, предъявили ордера на арест и обыск как его самого, так и его жилища, и тут же обыскали. Оружия при себе Донато не имел, тогда его, даже не заковывая в наручники, завели обратно в дом, где и начался обыск, растянувшийся более чем на 12 часов.

Это кадры видеозаписи, сделанной во время обыска сразу после ареста Донато Биланча. Арестованный был явно потрясён всем произошедшим, но держал себя в руках, курил, не произнося ни слова, и всем своим видом пытался показать, что происходящее не имеет к нему отношения.

Биланча демонстрировал безразличие к тому, что делали члены следственной группы, не произносил ни слова, нарочито медленно стряхивал пепел с сигарет, которые курил безостановочно.

Обыск дал двойственный результат. Предметов, связанных с убийствами, найти не удалось, зато полицейские нашли кое-что другое: револьвер 38-го калибра с коротким стволом, нарезы в котором были уничтожены мехобработкой, и самодельный ключ, приспособленный к открыванию дверей железнодорожных вагонов.

В отдельной комнате в квартире Биланча была оборудована слесарная мастерская, в которой находились разнообразные станки: сверлильный, токарный, точильный, копир для изготовления ключей, а также разнообразные инструменты и приспособления. Наличие всего этого богатства лучше всяких слов объясняло то, откуда появился ключ-самоделка…

Слева вверху: револьвер «Смит-Вессон» 38-го калибра, нарезы в стволе которого были уничтожены кустарной механической обработкой. Вверху справа: самодельный ключ для открывания специальных замков, используемых в дверях железнодорожных вагонов. Внизу: чёрный «мерседес», который Биланча брал у своего друга для ночных поездок.

Арест «Лигурийского Монстра» явился сенсацией в масштабе всей страны. Первое явление Биланчи перед журналистами было обставлено интригующе – его привезли в суд в кепи с надвинутым на глаза козырьком, так что лица конвоируемого невозможно было рассмотреть из-за карабинерского оцепления. Но очень скоро стало ясно – улики против арестанта настолько весомы, что говорить о его возможном освобождении не приходится, а потому игра в неприкосновенность частной жизни лишается всякого смысла. Уже вечером 7 мая средства массовой информации назвали фамилию «Лигурийского Монстра» и явили миру его фотографию.

Донато Биланча стоически молчал первые 8 дней. Наверное, надеялся, что пистолет с расточенным стволом и самодельный ключ для открывания замков железнодорожных вагонов не являются неоспоримыми уликами. Но в какой-то момент он понял, что всё намного хуже – совпадение его ДНК с ДНК из спермы, обнаруженной на одежде жертвы «Лигурийского Монстра», гарантированно отправляет его на пожизненное в тюрьму независимо от того, будет он молчать или же станет говорить.

Поэтому 15 мая Донато заговорил. И говорил он почти без остановки двое суток, лишь сделав перерыв на сон продолжительностью 7 часов.

Журналисты были оповещены об аресте опаснейшего серийного убийцы и рассчитывали сфотографировать его на пути в суд или из суда, однако первое явление «Лигурийского Монстра» общественности было обставлено загадочно и интригующе. Честно говоря, смысл этого маскарада остался не до конца понятен.

Рассказ его оказался очень интересным и в некоторых местах по-настоящему неожиданным.

Прежде всего, он признал свою вину в убийстве Джорджио Сентанаро, которое, напомним, убийством вообще не считалось. Правоохранительные органы считали, что тот умер от инфаркта – с рассказа об этом начиналась настоящая заметка. Биланча рассказал, что задумал убить Сентанаро за то, что тот устроил его «развод на деньги». Сентанаро устраивал подпольные карточные игры по-крупному, и Биланча, заядлый игрок, настоящий лудоман, проиграл летом 1997 г. в ходе такой игры более 180 тыс.$. По прошествии трёх недель один из друзей Донато рассказал ему, что игра была бесчестной – все её участники были в сговоре и «раздевали» его, Биланчу. Эта новость возмутила Донато, ведь он считал себя профессиональным вором, придерживающимся воровских правил, а с ним обошлись, как тупейным лохом! Это было не «по понятиям», и Биланча решил «разобраться» с обидчиком. Он за недорого купил пистолет, расточил его ствол, дабы ничто не связывало его с оружием «с историей», и отправился на «разборку» с Сентанаро. Последний очень испугался и во время запугиваний попросту умер. Биланча поначалу этому не поверил, решил, что матёрый «катала» ломает комедию и, дабы удостовериться в смерти, наступил ногой на его мошонку. Долго стоял, раздавил ботинком всё причинное место, но, в конце концов, убедился, что допрашиваемый умер по-настоящему.

Смерть Сентанаро расстроила Биланчу до такой степени, что тот ушёл из квартиры, даже не забрав деньги, лежавшие на столе. В ту минуту он вообще не думал об ограблении, Донато сжигала жажда мести. Лишь чуть позже, анализируя свои действия, он понял, что оба процесса – убийство и ограбление – можно совместить.

Во время запугиваний Сентанаро признался в том,